Дело в том, что на работу её привозил муж, а обратно он частенько не успевал, поэтому она пользовалась самым приземленным видом транспорта – метро. Мы часто ездили вместе на одном поезде, однако этого я не замечал. По крайней мере, до прошлой среды.
Дело было так: в ту среду я, как обычно, ехал с работы, загруженный мыслями о проделанной работе и планами на выходные. Настроение был сложным, противоречивым, поэтому я, как никогда, хотел услышать Куроша. За недавнее время я очень сильно привязался к этому отъявленному музыканту, я привык видеть его в переходе на Советскую с неизменной гармошкой, в потертых, драных джинсах, серой кофте и джинсовой жилетке. Кстати, хотел бы ещё добавить, что внешность у него была самая что ни на есть заурядная, как для меня, мужика, однако девушки иногда останавливались не для того, чтобы послушать его игру, а чтобы поглазеть на этого бездомного красавца.
И вот, в переходе я снова увидел Куроша. Однако сегодня мое внимание, как ни странно, привлек не он, а женщина, стоявшая посреди прохода в остолбенении и осоловело моргающая глазами. Она выглядела так, будто бы весь окружающий мир для неё замер, а осталась лишь она и уличный музыкант. Было видно, что она сразу влюбилась как в его игру, так и в него самого. Однако Курош не замечал её, он играл для всех, вкладывая в свою игру всю душу, всё то желание быть понятым, всю ту любовь, которую он был готов отдать ТОЙ САМОЙ, единственной.
Но мир не замер, и прозаичная реальность в роли меня быстро вывела из бессознательного состояния даму. Я, дав волю своим отрицательным эмоциям (каюсь, каюсь), грубо сказал ей: «Женщина, не стойте на проходе! Люди ведь домой хотят!» и, не оборачиваясь, пошёл дальше.
Процесс возвращения в сознание дамы произошел на удивление быстро, потому как уже через несколько секунд я услышал цокающие звуки у себя за спиной. Но, дожидаясь на перроне своего поезда, я снова увидел эту женщину. Она была одета в джинсы и осеннюю ветровку. Однако я с ужасом осознал, что это начальница смежного цеха, Татьяна Олеговна. Я решил не испытывать судьбу и отвернулся, чтобы она меня не узнала, но это мне не грозило. Я понял это из того отсутствующего выражения, что застыло у неё на лице.
На следующий день мы с Татьяной Олеговной снова ехали домой в одном вагоне. Я, как порядочный человек, подошёл к ней и, представившись, сказал, что это я на неё вчера накричал, но я очень сожалею и это больше не повторится.
Бывает такое, что между людьми проскакивает искра, и они становятся лучшими друзьями, когда их объединяет что-то необычное. То же самое случилось и с нами. Уже через пять минут мы непринужденно болтали. Когда мы проходили мимо Куроша, я заметил, что она не отрывает взгляда от него. Я сказал Татьяне, что этого человека кличут Курошем, что ему двадцать с лишним лет. На вопрос о том, откуда я это знаю, я ответил, что слышал обрывок его разговора с какими-то другими людьми, которые говорили, что он, мол, Курош, сопляк двадцатилетний, занимает их территорию.
ЭТО случилось в пятницу. Когда мы с Татьяной ехали с работы, в переходе на Советскую мы остановились, чтобы послушать игру Куроша. Я просто слушал музыку, а Татьяна Олеговна ещё и любовалась самим музыкантом. И в этот момент Курош тоже заметил Таню… На какое-то мгновение я подумал, что сейчас он выкинет свою гармошку и поцелует мою подругу. По крайней мере, в его глазах читалось именно такое намерение… Однако он всего лишь улыбнулся, искренне так, с душой, и продолжил играть. Когда же мелодия подошла к концу, он подошёл к Тане, взял её за руку и мягко так спросил: «Милая девушка, выходите за меня замуж?!».
Моя подруга была ошарашена, и ответ её звучал, как: «Убери от меня руки, грязный бомж! Я замужем!» Хотя в глазах её читалось совсем иное…
На Куроше просто лица не стало, а в глубине глаз начали проявляться первые признаки мужской слезы. Он плавно отпустил её руку и, вдруг, неожиданно поцеловал её в щёку. Таня закричала что-то вроде: «ААААА, Саша, спасай меня!!!». Но спасать её было не от кого, Куроша уже и след простыл. На Танином же лице было только понимание того, что она сотворила непоправимую глупость… Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча…
Когда я увидел Таню в понедельник, она вся сияла. Она сказала, что сегодня обязательно извинится перед Курошем, ведь он дорог ей больше, чем кто-либо. Но в переходе нас ожидал некоторый сюрприз. Вместо Куроша там стоял угрюмый, небритый мужик лет сорока, игравший на гармошке так, будто это его пытка. В паузе между мелодиями Таня спросила у мужика, не знает ли он случайно, где тот человек, что игра здесь на прошлой неделе, Курош? В ответ она услышала такие слова: «Курош насобирал некоторое количество денег, и у него теперь новый «дом»… Расстроенная, что не увидела любимого, Таня повернулась, чтобы уйти. Но при первом же шаге её догнала фраза, которую лениво бросил вдогонку тот мужчина. «…из досок» донеслось ей вслед…
Не думал, что словами можно убить, но у того мужика это получилось. Слёзы ручьями полились из глаз моей новой лучшей подруги, а я отвернулся, чтобы не заплакать. У меня не получилось…
Среда… Городское кладбище. Ровно неделя, и, вот, мы с Таней у могилы лучшего музыканта, самого любимого в мире человека, Куроша. Вспоминаются грустные строки из газеты: «В воскресенье в центре города был обнаружен труп мужчины. 23-летний бездомный, Роман Кудрявцев, был найден со шприцом в руке. В шприце ещё оставалось немного воздуха…»
В яму опускают гроб, а в моей голове играет та самая мелодия, которую Курош умел играть, как никто другой… И играет её именно он… Таня склоняет свою голову мне на плечо и говорит, что сейчас слышит игру её любимого Куроша. Я отворачиваюсь, чтобы сдержать эмоции, и вижу… КУРОША! ЖИВОГО! Вот он, стоит справа от меня и играет на своей гармошке!!! Я стучу по Таниной макушке три раза и поворачиваю голову в направлении Куроша… Вера, надежда, радость, любовь – всё смешалось в этом её взгляде… Я слышу тихий вопрос: «Ты выйдешь за меня?», заданный мягким голосом Куроша. Таня подбегает к нему, шепчет на ухо: «ДА!» и нежно целует своего любимого в губы. Дальше… ничего не помню… да и важно ли это???
