"Принесите Пушкину мои извинения. Я горд и вместе с тем стыжусь, что провел его». Так в январе 1835 года Проспер Мериме писал знаменитому русскому библиофилу Сергею Соболевскому, имея в виду искрометный розыгрыш со стихотворным сборником Guzla, в котором автор «Кармен» выдал свои превосходные cочинения за народные песни, записанные им во время путешествия по Далмации. На эту уловку попалось пол-Европы, включая Солнце русской поэзии, и только мудрый Гете разоблачил шутку остроумного галла.
Мистификация Мериме – одна из самых ярких и при этом самых безобидных в мировой литературе, насчитывающей тысячи фальшивок, подделок и подлогов. Исследование рукописей и текстов на подлинность, их датировка и атрибуция, которая может длиться веками, сродни самому захватывающему детективу. Ну а раз так, пожалуй, имеет смысл разделить литературные мистификации по «детективному» признаку – мотиву. Кто-то вступает в игру с читателем, пытаясь нащупать новую грань творчества, кто-то совершает маневр на идеологическом фронте, а для кого-то – это просто доходный бизнес. Посмотрим же, к чему приводили авантюры представителей всех трех категорий.
Владислав Сурков. Скорее всего именно он опубликовал скандальный роман "Околоноля" под псевдонимом Натан Дубовицкий
В 2009 году в приложении к журналу «Русский пионер» был опубликован роман Натана Дубовицкого «Околоноля» о закрытых показах фильмов, в которых актеры погибают по-настоящему. Вскоре появилась информация, что автор натуралистичного триллера никто иной как первый заместитель руководителя Администрации президента РФ Владислав Сурков. Сам чиновник сначала опроверг эти слухи и разгромил «Околоноля» в своей рецензии, а потом публично похвалил книгу и якобы признал свое авторство в беседе с писателем Виктором Ерофеевым.
Редакция «Русского пионера» изначально не скрывала, что Дубовицкий – псевдоним одного из колумнистов издания, хотя и не раскрывала его имени. Но существует масса мистификаций, в которой мнимому автору приписывалась совершенно конкретная биография.
Сто лет назад весь литературный Петербург сходил с ума по поэтессе Черубине де Габриак – жгучей испанке, которая жила в России с фанатичным отцом-католиком. Пикантность заключалась в том, что Черубину никто никогда не видел: свои талантливые стихи в духе «плаща и шпаги» она присылала в редакцию журнала «Аполлон» и изредка звонила заочно влюбленному в нее издателю Сергею Маковскому. Бессердечная крутила несчастным, как ей заблагорассудится. Стоило ей, к примеру, обмолвиться, что нынче она будет гулять на Островах, как Маковский мчался туда, пытаясь опознать любимую во всех встречных – разумеется, без успеха. А если он начинал требовать свидания слишком рьяно, девушка осаждала его пыл ссылкой на своего лихого кузена, атташе португальского посольства, который очень не любит, когда его досаждают его сестре.
Под именем Черубины де Габриак скрывалась поэтесса Елизавета Дмитриева
Надо думать, Максимилиан Волошин, который придумал весь этот спектакль, над Маковским тихо посмеивался. Но и его можно понять: он хотел помочь скромной хромой учительнице Елизавете Дмитриевой, которая обладала несомненным поэтическим даром, но увы – при первом визите в редакцию «Аполлона» издатель ее стихи решительно отверг. В конце концов игру Волошина раскрыл поэт Михаил Кузьмин: в доказательство он передал Маковскому телефон Дмитриевой. Услышав в трубке чарующий голос Черубины, тот понял, что его разыграли.
В том, что Черубиной де Габриак была Елизавета Ивановна Дмитриева, по крайней мере нет никаких сомнений. А вот кем был тот, кого мы знаем под именем Уильям Шекспир, до сих пор гадают тысячи литературоведов во всем мире. Многие из них уверены: канонический Шакспер из Стратфорда не имеет никакого отношения к автору «Гамлета» и «Макбета». И не без оснований. Для того чтобы создать литературное наследие Шекспира, помимо гения, нужно было обладать обширнейшими познаниями в истории, литературе, географии, мифологии, естественных науках. Откуда они у сына простого ремесленника, который никогда не учился ни в одном университете? Вряд ли из грамматической школы Стратфорда, обучение Шакспера в которой также не подтверждается ни одним документом. Судя по описанию его имущества, сделанному в завещании, у него в доме не было ни одной книги. А после смерти Шакспера ни один писатель или поэт Британии не откликнулся на эту потерю. Не странно ли?
Возможно, Уильям Шекспир - это удачная литературная мистификация
Авторство великих пьес и сонетов приписывают то драматургу Кристоферу Марло, то автору афоризма «Знание-сила» философу Фрэнсису Бэкону, то самой королеве Елизавете. А в 1997 году российский ученый Илья Гилилов в книге «Игра об Уильяме Шекспире» привел новые интересные доказательства в пользу Роджера Мэннерса, 5-го графа Рэтленда и его супруги Елизаветы Сидни. Воспитанник Бэкона, Рэтленд владел четырьмя языками, носил в колледже прозвище «Потрясающий копьем», то есть Shake-Speare, в Падуанском университете учился вместе с датскими студентами Розенкранцем и Гильденстерном и дружил с графом Саутгемптоном, которому посвящены две поэмы Великого Барда. По мнению Гилилова, не желая публиковать произведения под своим именем, Рэтленд просто нанял Шакспера в качестве «лица проекта». Это, косвенно, подтверждается тем, что сразу после смерти Мэннерса реальный Уильям получил в доме графа некое вознаграждение, уехал из Лондона в Стратфорд и не покидал его до самой смерти в 1616 году.
Гипотезу Гилилова многие не без успеха оспаривают. Но так ли уж невероятно то, что скромный обыватель служил прикрытием в игре гения и не был при этом разоблачен? Вовсе нет. И чтобы доказать это, приведем похожую историю из нашей эпохи, когда вездесущие папарацци уже вовсю сновали под окнами знаменитостей, а литературная мистификация тем не менее так и осталась неразгаданной.
Один из кандидатов в Шекспиры - Роджер Мэннерс, граф Рэтленд
Итак. В 1974 году парижское издательство «Меркюр де Франс» выпустило роман некоего Эмиля Ажара «Голубчик». Критика зашлась восторгом, журналисты бросились искать новую звезду и не нашли: издатели развели руками и показали им конверт, в котором рукопись была прислана из Бразилии. Ее автор якобы был не в ладах с законом и потому не мог привезти ее собственноручно. Желтые газеты приписывали «Голубчика» то молодому уголовнику, то подпольному хирургу, делающему нелегальные аборты, а самой сенсационной версией стала такая: Эмиль Ажар – это ливанский террорист Хамиль Раджа. Когда выяснилось, что интересы писателя представляет адвокат Жизель Алими, отстаивавшая права арабов во время франко-алжирской войны, эту утку стали обсуждать на каждом углу. И никому не пришло в голову, что мистификатор просто умело подыграл охотникам за сенсациями. Впрочем, издания посерьезней сразу предположили, что «Голубчик» написан каким-то известным современным автором. Указывали на Раймона Кено или Луи Арагона. Те категорически протестовали.
Между тем вышел второй романа Ажара – «Вся жизнь впереди», еще лучше предыдущего. Его номинировали на престижнейшую Гонкуровскую премию. И тут завеса тайны стала приоткрываться. Поползли слухи, что переговоры с издателями ведет некий молодой человек по имени Поль Павлович. До появления Ажара единственное имеющее отношение к литературе достоинство Павловича заключалось в том, что он приходился двоюродным племянником пожилому, почти позабытому критикой классику Ромену Гари, эмигранту из Литвы и герою Сопротивления. Павлович выступил на авансцену этой истории и публично заявил, что Эмиль Ажар не будет получать Гонкуровскую премию, которую ему присудили. Накал страстей снизился после третей книги Ажара «Псевдо», главного героя которой, юного невротика, звали Поль Павлович. Общество почти смирилось с тем, что тайна разгадана, как вдруг...
В 1981 году увидело свет эссе «Жизнь и смерть Эмиля Ажара», написанное истинным автором «Голубчика» и других ажаровских романов. Вот несколько выдержек из него.
«Мне надоело быть самим собой. Мне надоел образ, который мне навязали раз и навсегда тридцать лет назад, когда «Европейское воспитание» принесло славу молодому летчику... Мне сделали лицо. Возможно, я сам бессознательно пошел на это. Так казалось проще: образ был готов, оставалось только в него войти. Это избавляло меня от необходимости раскрываться перед публикой. Главное, я снова затосковал по молодости, по первой книге, по новому началу. Начать все заново... - это всегда было величайшим искушением моей жизни».
«Я как автор был сдан в архив, занесен в каталог, со мной все было ясно, и это освобождало литературоведов от необходимости разбираться в моих произведениях, вникать в них. Еще бы, ведь для этого пришлось бы их перечитывать. Делать им что ли нечего?»
«Критик из «Экспресса» объявил, ссылаясь на обмолвку человека, связанного профессиональной тайной, что у Ажара в предыдущих книгах были помощники, в числе коих, конечно, и я, но «Псевдо» Ажар явно написал в одиночку, без соавторов. Эта книга, по его выражению, была в спешке «выблевана» автором, ибо у молодого писателя от славы голова пошла кругом, он отверг помощников, отказался следовать их советам и взялся за дело сам кое-как. Отсюда, провозглашает наш критик, и отсутствие «уловок», «ремесла», которое чувствовалось, по его мнению, в двух первых книгах, и сырой, «выблеванный» текст. Пресвятая Богородица! Уж что как не «Псевдо» написано старым прожженным профессионалом».
Ромен Гари, он же Эмиль Ажар
Читатель, не знающий этой истории, уже догадался, что истинным Эмилем Ажаром был никто иной как дядя Павловича Ромен Гари. Герой Франции, кавалер Ордена Почетного легиона, автор, быть может, лучшего в мировой литературе романа о любви к матери «Обещание на рассвете». В 1974-м ему было шестьдесят, и про него говорили: «Писатель на излете», робкие предположения о том, что Ажар – это все-таки он, которые, надо признать, иногда звучали, в литературном мире провозглашались нелепостью. На светский обедах «жалели беднягу Гари, который, конечно, не без грусти и некоторой зависти смотрит за успехами своего племянника, взлетевшего на литературный небосклон со скоростью метеора, в то время как его собственная звезда закатилась...»
Свое «признательное» эссе Гари закончил словами: «Я славно повеселился. До свидания и спасибо». Но опубликовано оно было уже после его смерти. 2 декабря 1980 года выдающийся писатель застрелился, оставшись в истории единственным в истории дважды лауреатом Гонкуровской премии. Второй раз – как Эмиль Ажар, а первый раз – под собственным именем, еще в 1956 году.
