Много веков назад, во времена, пропитанных грязью и нуждой, у простого народа было мало забав. Поэтому их удовлетворяло болезненное зрелище, главную роль в котором исполняет палач – мужчина, который ужасает и одновременно очаровывает. Также как и кровь, эта красная тягучая жидкость, которая стекает с его топора.

Как себе представить палача? Как великана, голову которого украшает красный капюшон, а глаза горят жаждой смерти? Что вы! Профессия палача в прошлом была работой, как любая другая.



В средневековье палач был особой, так сказать, отверженной. Окружающие часто его презирают больше, чем осужденного, которого он должен казнить.


По легенде - дом палача в Зальцбурге.

Палач не только вынужден жить за пределами населенного пункта, как лишенный чести «изверг», он еще должен справляться с задачами, которые решительно не приносят эстетических впечатлений. Так, например, обязанностью самого известного чешского палача Яна Мыдларжа (1572-1664) было убирать безжизненные тела самоубийц, очищать улицы от падали или ликвидировать бродячих собак. В других городах его коллеги даже чистили туалеты в отдельных домах! Кто хотел бы оказаться на их месте?!

Ни Мыдларж, ни его коллеги ни в коем случае не смели сесть в костеле или трактире иначе, как на специально выделенное для них место. Если хотели танцевать, должны были хорошо заплатить музыкантам и довольствоваться тем, что будут танцевать со своей женой только соло.

Реальное доказательство о тяжелой участи палачей в прошлые времена можно найти хронике г. Йичин, где сохранилась запись от ноября 1701 года, в которой одному горожанину строго напоминают о его контактах с местным палачом Михаэлем Ружичкой. При этом городской совет констатирует: «Если хочет остаться по соседству, должен прекратить подобное общение и остерегаться».



Ремесло палача, уже хотя бы из-за своей исключительности, часто передавалось по наследству. Следовательно, место отца обычно занимал его сын – ему ничего другого не оставалось. Целомудренное общество его не приняло бы в свои ряды, даже если бы он выбрал себе другую профессию. Как и в дошедшей до нас истории Карла Гусса (1761-1838), сына палача, желание которого стать священником потерпело крах не только от ненависти соучеников, но и у кантора.



Молодой Гусс вынужден был довольствоваться местом палача в Хебе, что еще раз подтвердило - палачи и их семьи живут как в клетке. Однако, в золотой клетке! Общественные ограничения палачам компенсировались буквально по-королевски. Ремесло палача в прошлом было одним из самых прибыльных. Несмотря на то, что палачи пребывали в презрении в своих непривлекательных жилищах, им доставались самые лучшие удовольствия мира. Их грязная, выполняемая несколько раз в неделю работа оплачивалась очень щедро.


Судьбы палачей несли свое необычное клеймо и после их последнего вздоха. Дело в том, что смерть не снимала с них низкого положения - для их останков на кладбище было особое место. Придерживались правил, что тело палача на кладбище несут тоже люди низкого положения, т.е. его помощники.





Ремесло палача не является феноменом христианской Европы. Головы отрубали «профессионально» еще в античном Риме. Там палач должен был находиться не менее мили от города, а когда шел по дороге, звонить в колокольчик, чтобы его, как особу нечистую, люди обходили стороной.

В Греции казни поручали рабам, у которых не было никакой чести, а потому и терять им было нечего. У османских турков, наоборот, палач был высокопоставленной особой, имевшей свое место в дружине правителя.

Вид средневекового города представляет собой романтическую картину домов и храмов, опрятно упакованных в крепостные стены. У всей этой красоты был один недостаток – присутствие поблизости холма с виселицей – места, где проходили все виды казней, которые только может выдумать человеческая фантазия…





В Чехии топор как инструмент палача перестал использоваться в 14 веке. С тех пор в его руках блестит меч. Казнь отделением головы от тела считается проявлением милости. Обезглавливание происходит моментально, и осужденный благодаря этому может сохранить свою честь и на том свете. Поэтому такой способ чаще всего использовался для казни людей благородного происхождения. С другой стороны, обезглавливались и простые грешники, отягощенные слишком большими провинностями: повторными кражами, прелюбодеянием, святотатством, не слишком жестоким убийством. Сам акт обезглавливания проходил по следующему сценарию: осужденный на эшафоте с завязанными глазами встает на колени или садится на скамейку, слегка вытягивает шею с коротко остриженной головой - и готово! Умелый удар палача, направленный на горло с левой стороны, завершал все зрелище.

Если работа палача не удастся с первой попытки, будет проблема. Как, например, при событии 1588 года, когда на Погоржельце в Праге местный палач сделал три попытки. Он настолько рассердил зрителей, что толпа атаковала его и забросала камнями. Палач не выжил.

Записи с казни 27 чешских панов на Староместской площади 21 июня 1621 года сообщают, что к этой форме экзекуции, предназначенной для государственных преступников, первоначально был осужден и известный врач Ян Ессениус (Jan Jessenius) (1566–1621). К счастью для него, в последний момент он дождался уменьшения наказания так, что четвертование заменили классическим обезглавливанием.

Виселицы и гильотины

Когда говорят «виселица», многие представляют себе простую конструкцию, законченную петлей. В действительности это было богато оборудованная, поднимающаяся до 3 метров с поднимающейся «сценой». Внутри нее складывали инструменты палача, иногда и останки казненных. В небольших городах виселицы служили виселицы служили как места для отрезания голов или дробления колесом, о чем доныне говорят названия, как например Stinadla, т.е. давние эшафоты, специализировавшиеся только на отрезание голов.

Известнейшие чешские палачи: любители женщин, ученые, острословы.
Мясники? Монстры? Вовсе нет! Палачи - личности ренессанса, всегда обладающие чувством юмора. Как, например, Ян Креститель Пипергер, который всегда встречал осужденного словами: «Я искренне рад с вами познакомиться. Жаль, наше знакомство продлится недолго»


Было 21 июня 1621 года - день, записанный в историю не только из-за казни 27 чешских панов на Староместской площади, но и историей палача, который при массовой казни затупил несколько мечей.

Сразу после того, как раскаты пушек дали знать о начале казни, на сцену выходит печальный герой – палач Ян Мыдларж. Что с того, что в душе он не согласен с приближающейся экзекуцией? Он пражский палач, исполняющий приказы императора Фердинанда II и императорского комиссара Карела из Лихтенштейна. Свое место в истории он занял и благодаря воспоминаниям одного из свидетелей казни Павла Скалы из Згорже (1583 - примерно 1640). «Это убиение особ мечом совершалось одним и тем же палачом в четыре часа так быстро, что ни одной особе не было сделано ни одного ошибочного удара, а было всего четыре меча».

Имя Ян Мыдларж в наше время почти что синоним палача. Но откуда этот мужчина появился и как дошел до своего нездорового ремесла? Версий несколько. Причем наиболее правдоподобная говорит о студенте, который вместо того, чтобы стать признанным врачом, идет к хрудимскому палачу в помощники. «Виновата в этом любовь. Несчастная любовь к осужденной на смерть красивой девушке. Мыдларж девушку от смерти не спас, да и не мог. А себе определил судьбу изверга, который навсегда останется нечистым человеком», - писал биограф палача.

Так или иначе, Мыдларжу не приходилось сетовать на свою судьбу. Ведь благодаря самой большой массовой казни в истории Чешского королевства стал очень богатым мужчиной и имел большой успех у слабого пола. 77 лет было Мыдларжу, когда взял в жены девушку Катержину, младше его на два поколения. Свадебный пир устроил еще более залихватский сын Мыдларжа Ян Вацлав, который обещал: «Отец, с гордостью возьму за вами меч палача в городе пражском». Так и стало в 1650 году…


В молодости Карелу Гуссу из города Мост доставалось от учителей и одноклассников. «Палач, нечисты, бесчестный палач», усмехались над ним. Он не ожесточился. Покорно принимал неприятный факт, что родился в семье палача, и пообещал: «Однажды я вам покажу!» Сын палача умудрился к своим 16 года спровадить со света 17 мерзавцев, к 17 годам – ровно две дюжины. А в 18? У него уже достаточная подготовка, чтобы отправиться по свету. Сначала в Дрезден, потом в Хеб, где 16 апреля 1781 года его старый и слабый дядя назначает его палачом. Первая казнь новичка так описана в местной хронике: «После третьего вызова палач Карел Гусс завязал несчастному грешнику голову и глаза и моментально одним движением меча снес голову к ногам осужденного. Потом своим мечом поприветствовал командующего майора и ушел с эшафота к своему жилищу».

Карел Гусс заслужил себе в городе репутацию любезного и всегда помогающего мужчины, который в своем жилище, вместе с сестрой Маркетой «чародействует» - пользуется своими глубокими знаниями ботаники и врачевания. «Где не поможет врач, там зовите Гусса», - вскоре заговорили в Хебе. Через несколько месяцев в Хебе стала небывалое - даже самые благородные не раздумывая приглашали палача, если у них кто-либо заболевал!


Июнь 1782 года спалил землю своей жарой, когда всеми любимого палача Гусса позвали к событию, о котором никогда не забудут. Его пациенткой, а вскоре и невестой стала Жофия, дочь богатого пекаря в Хебе. Однака тот Гусс, для которого все двери были открыты, получает от будущего тестя жесткую пощечину: «Хочешь уничтожить мою дочь? Навсегда испачкать ее имя?» «Да!» - выкрикнула это магическое слово (на 20 лет старше!) влюбленная Жофия, и в будущем не жалела об этом.

Чучелами птиц, дорогими породами дерева, минералами, коллекцией монет и лечебными травами в течение лет заполняется жилище ученого палача Гусса. Это все предсказывает поворотный пункт в его яркой карьере, которая после того, как в 1790 году он прекратил срубание голов (а продолжает «всего лишь» выжигать клейма), превращается в серьезную деятельность во многих научных отраслях!

Неуютное жилище палача решительно перестраивается внушительный музей естествознания, как магнит притягивающий и такую личность, как Иоганн Вольфганг Гете. Хроника города Хеба сообщает: «Благородный гость Хеба господин Гете посетил музей г-на Гусса несколько раз подряд. Здесь он выменял несколько уникальных вещей и они вели беседу».

Нет необходимости добавлять, что дружба простого мужчины из провинциального города и представителя большого света стало не только большой сенсацией, но и помогло Гуссу рассеять столетние представления, которые унижали и связывали его предков палачей и его самого.

В 1838 году, т.е. в конце своего почтенного возраста, когда подвергавшийся насмешкам Гусс стал настоящим авторитетом в городе Хеб. В связи со своим поселением в городе он может сожалеть только об одной неприятности, о которой пишет в мемуарах: «12 ноября 1828 года от руки злодея пострадал ряд моих экспонатов, и те, которые мне подарил сам княз Меттерних. Самое плохое в этом несчастье, что меня, старика, семь лет подозревали, что я это инсценировал!»


Ян Креститель Пипергер обладал красивым лицом, быстрым умом и утонченным чувством юмора. Во второй половине 19 века он был настолько популярен, что его реплики с эшафота (например «Ваша шея, пани, заслуживает самую лучшую заботу») забавляли не только пражское общество.

Но обо всем по порядку. Ян Креститель родился в Австрии одним из 17 детей палача. Хотя сначала казалось, что работа у него будет нормальная (выучился на обойщика), он все же продолжил семейные традиции.

В 1871 году, т.е. 6 лет после поступления в учреждение, Пипергер отличается на казни цыгана Яна Янечка. Специально ради этого он покидает Прагу и отправляется в Пльзень, причем Narodni listy пишут: «Дважды убийца и разбойник, который со своей бандой более полутора лет зверствовал во всей Западной Чехии, был с помощью войска и 15000 наблюдателей повешен в Пльзне на Борах». В своем самом плодотворном году, т.е. 1877, среди его клиентов есть и трижды убийца из Будейовиц Йозеф Вагнер, официант Фиала, который забил свою возлюбленную, и двое убийц, заколовших сторожа.

В сумме Ян Креститель Пипергер в течение 23 лет своей постоянной активной карьеры палача отправляет на тот свет 50 осужденных. При этом он сам чуть не закончил жизнь на виселице. Это было в 1872 году, когда внезапно умерла его жена. Пипергер как главный подозреваемый оказался в заключении. Наконец, выясняется, что его жена отравилась испорченной пищей. Шокированный палач до конца жизни возненавидел окружающий мир и умер совершенно один…



David Halatka
журнал HISTORY revue

© Перевод Галины Пунтусовой.