— Нет, платят хорошо.
— Работа не устраивает?
— Нет, вполне устраивает.
— С жильём плохо?
— Да нет, квартира хорошая.
— Так чего же тебе ещё надо, жидовская морда?!
Рабинович приходит в ОВИР и просит визу в Америку.
— Зачем вам туда?
— У меня там дядя. Я бы ему помог. Он глуховат и не может найти работу.
— Так пускай он приедет сюда!
— Да нет, я сказал «он глуховат», а не «глуповат».
Рабинович подал заявление на выезд. С работы его уволили, а визы не дают. Жить не на что. Тут приезжает в Одессу цирк. Гвоздь программы: дрессировщик суёт голову в пасть тигру-людоеду. Затем он предлагает сделать то же самое желающим из публики — за десять тысяч долларов. Рабинович выходит на арену и, весь дрожа, суёт голову в пасть. Потом вынимает её оттуда целой и невредимой. С удивлением смотрит на тигра и слышит его шёпот:
— Не думайте, будто вы — единственный еврей-отказник в этой стране.
— Папа, а что такое «пролетарский интернационализм»?
— Точно не знаю, сынок. Но ехать надо.
Попал Леонид Ильич Брежнев в авиакатастрофу. В крайне тяжелом состоянии его доставили в больницу. Необходимо переливание крови. Но в Кремле в тот день не было электричества, и вся консервированная кровь, хранившаяся в холодильниках, испортилась. А у Брежнева была очень редкая группа крови. Отправили гонцов по всей Москве. И, наконец, где-то на окраине города разыскали человека с нужной группой крови. Им оказался Хаим Рабинович. Взяли у него кровь и доставили в операционную. Перелили кровь. Прошло минут пятнадцать — Брежнев открывает один глаз, затем — второй, начинает причмокивать. Кто-то из членов Политбюро спрашивает:
— Ну, как, Леонид Ильич?
— Надо ехать!
В автобусе:
— У тебя билет есть?
— Нет. Сначала визу надо получить.
Василий Иванович объявил о своем намерении репатриироваться в Израиль:
— Да вот сидим, бывало, с Петькой, выпиваем, и я ему, шутейно так, говорю: «Что-то, Петька, слишком ты на еврея похож!» А он мне: «Да сам ты, Василий Иванович, жидовская морда!»… И так мне слова эти в душу запали!
Лучше иметь дальних родственников на Ближнем Востоке, чем близких — на Дальнем.
Советские евреи делятся на храбрых и отчаянных. Первые уезжают — вторые остаются.
— Сколько у нас всего евреев? — спрашивает Брежнев Косыгина.
— Миллиона три—четыре.
— А если мы всем им разрешим уехать, многие захотят?
— Миллионов десять—пятнадцать.
1982 год... Пик застоя... Железный занавес... На завод должна прибыть делегация сенаторов и конгрессменов из США, совершающая поездку по СССР и очень интересующаяся вопросами прав человека.
Директор завода с секретарем парткома обсуждают и планируют визит. На заводе все хорошо — завод работает, план выполняется... Но директора волнует, что на предприятии нет ни одного еврея. Секретарь парткома принимает решение и звонит секретарше: «Наденька, позовите ко мне передовика производства, члена парткома слесаря Иванова!».
Проходит 10 минут. Входит Иванов. Секретарь парткома: «Иванов! Немедленно бежишь в паспортный стол, начальник товарищ Никаноров уже ждет. И быстро получаешь новый паспорт на имя Рабиновича!». Иванов: «Вы шо!? Я — жидом!? Да не в жисть!». Секретарь парткома: «Хочешь партбилет на стол положить?!». Иванов уходит...
Прошло двое суток. Каждые полдня по заводу бродила американская делегация. И вот, в конце визита, с ехидным видом руководитель делегации говорит: «Все у вас хорошо — завод работает, план выполняется... Да вот нет у вас ни одного еврея!». Из-за спины директора выскакивает секретарь парткома. Секретарь парткома: «Наденька! Быстренько позовите сюда передовика производства, члена парткома слесаря Рабиновича!.. Что?!.. Как?!.. Как это «уже в Израиль уехал»?!!..»
В КГБ Рабиновича отговаривают ехать в Израиль:
— Думаете, вам там будет хорошо? Знаете, как говорится, хорошо там, где нас нет!
— Вот-вот. Я и еду туда, где вас нет!
