На лекции в Нью-Йорке он однажды появился в костюме цвета морской волны и в водолазном шлеме, объяснив, что так будет гораздо удобнее опускаться в глубины подсознания. И это было произнесено абсолютно спокойно.
Впрочем, скорее всего, он вряд ли был серьезен в своих поступках и высказываниях - в большей степени это был эпатаж, игра на публику. Чем иным можно объяснить такое его высказывание: "Порой я плюю на портрет собственной матери, и это доставляет мне удовольствие".
Но история знает и "серьезных чудаков". Великий полководец Александр Суворов славился своими странными выходками: необычный распорядок дня - он ложился спать в шесть вечера, а просыпался в два часа ночи, необычное пробуждение - он обливался холодной водой и громко кричал "ку-ка-ре-ку!", необычное для полководца ложе - при всех чинах, он спал на сене. Предпочитая ходить в старых сапогах, он запросто мог выйти встречать высоких чиновников в спальном колпаке и нижнем белье.
Сигнал к атаке он также подавал своим любимым "ку-ка-ре-ку!", а, говорят, после того, как его произвели в фельдмаршалы, начал прыгать через стулья и приговаривать:"И через этого я перепрыгнул, и через такого-то!"
Своих крепостных Суворов очень любил женить, руководствуясь весьма своеобразным принципом - выстраивал их в ряд, отбирал подходящих по росту, а потом венчал по двадцать пар за раз.
Некоторые, казалось бы, чудачества великих вполне объяснимы. Например, император Нерон принимал ванны в кадке с рыбами. Это связано с тем, что рыбы были не простыми - они испускали электрические разряды, а император лечился таким образом от ревматизма.
Уинстон Черчилль, например, менял постельное белье каждую ночь. Причем в гостиницах, где он останавливался, часто даже ставили две кровати рядом. Проснувшись ночью, Черчилль ложился на другую кровать и спал на ней уже до утра. Причины этого биографы видят в том, что у него была мощная выделительная система, проще говоря, он часто потел...
Кстати, Уинстон Черчилль также коллекционировал солдатиков. Известно, что у него дома было несколько армий, которыми он с удовольствием играл.
Альберт Эйнштейн, один из величайших умов 20 века, как оказывается, не носил носков. В июле 2006 года была обнародована коллекция личных писем ученого, в которых он признается в этой маленькой странности жене: "Даже в самых торжественных случаях я обходился без носков и скрывал сие отсутствие цивилизованности под высокими ботинками". Помимо этого, Эйнштейн увлекался игрой на скрипке и ездой на велосипеде.
Лев Давидович Ландау, Нобелевский лауреат в области физики, постоянно цитировал какие-то "смешинки, стихи, рифмованные строчки, которые и стихами не назовёшь."
"Например, стоило мне заикнуться, что я еду в Анапу, как он ответствовал: "Надену я чёрную шляпу, поеду я в город Анапу, там буду лежать на песке, в своей непонятной тоске. В тебе, о морская пучина, погибнет роскошный мужчина, который лежал на песке в своей непонятной тоске..."
И далее следовало что-нибудь на грани приличия:
В нашем саде, в самом заде,
вся трава примятая.
Не подумайте плохого,
всё любовь проклятая!", - писала в своей книге "Так говорил Ландау" Майя Бессараб.
Одним из излюбленных хобби физика был пасьянс. Раскладывая карты, Дау приговаривал: "Это вам не физикой заниматься. Здесь думать надо".
Анатоль Франс иногда забывал достать новый лист бумаги или тетрадку и писал на всем, что попадется по руку: конвертах, визитках, обертках, квитанциях. Бывало и похуже – Исаак Ньютон, к примеру, как-то вместо яиц сварил свои карманные часы, а жене Эйнштейна приходилось по три раза повторять одно и тоже, прежде чем до великого физика доходил смысл ее реплик.
Некоторые великие вообще не женились. Сейчас этим никого не удивишь, но еще сто лет назад это считалось большой странностью. Вольтер, Данте, Руссо, Спиноза, Кант и Бетховен умерли убежденными холостяками, считая, что жена только помешает им творить, а за домом прекрасно присмотрит и слуга.
Правда, в доме Бетховена прислуга была бессильна соблюдать хоть какое-то подобие порядка: листы с симфониями и увертюрами были разбросаны по всему кабинету вперемешку с бутылками и тарелками, и горе тому, кто пытался собрать их, нарушив этот беспорядок! А сам хозяин в это время, невзирая на любые погодные условия, трусцой обегал улицы города.
Любил погулять и известный сатирик Лафонтен. При этом он громко декларировал пришедшие в его светлую голову строки и рифмы, размахивая руками и приплясывая. К счастью для него, к подобным личностям народ тогда относился довольно спокойно, и санитаров никто не вызывал.
А вот Бальзак творил, стоя босиком на холодном полу. Видимо, охлаждение мозга через ноги действительно как-то влияет на мыслительный процесс, потому что еще один писатель – Шиллер – писал свои драмы, держа ноги в корыте с ледяной водой. О том, насколько часто болели эти два светила литературы, история умалчивает.
Впрочем, у каждого гения были свои способы стимулирования творческого процесса. Паганини оттачивал свое мастерство, играя на скрипке среди могил, чем вызывал самые зловещие слухи. Композитор Сарти сочинял в абсолютно пустой комнате в полумраке, а вот к его коллеге Чимароза, напротив, муза приходила во время разгульных вечеринок.
Метод писателя Ричарда Гоутона был весьма опасен для окружающих: сочиняя, он впадал в транс и, произнося вслух строки, брал колюще-режущие предметы – ножи или ножницы. Все, что попадалось ему под руку, моментально превращалось в клочья.
Если гении находили свободное время, то они предавались какому-то хобби. Самые экстравагантные увлечения были у Льва Толстого. Сначала граф начал собственноручно пахать землю, собирая этим зрелищем толпы крестьян, которые чесали затылки и спорили промеж собою: спятил барин или просто чудит с перепою?
Затем отец русской интеллигенции оделся как босяк и пошел в село к своим крепостным – погутарить об их нуждах и печалях. Оробевшие мужики попрятались в сене от греха подальше, а великий писатель махнул рукой на попытки понять крестьянскую душу и занялся изготовлением сапог, которые он раздаривал своим родственникам и знакомым. Его зять М. Сухонин держал подарок тестя на книжной полке, рядом с «Войной и миром».
А вот увлечения Дмитрия Ивановича Менделеева оказались совершенно безобидными, вполне нормальными, а главное – полезными.
Во-первых, великий химик разработал стандарт для русской водки, чем прославился никак не меньше, чем открытием периодической таблицы. А во-вторых, Менделеев любил изготавливать чемоданы, причем некоторые соседи по улице знали его именно как отличного чемоданного мастера, а не гениального химика…
Другие странные привычки великих людей:
- Иван Грозный по утрам и вечерам лично звонил в колокола на главной звоннице Александровской слободы. Таким образом, говорят, он пытался заглушить душевные страдания.
- Лорд Байрон приходил в крайнюю степень раздражения при виде солонки с солью.
- Иоганнес Брамс "для вдохновения" постоянно без надобности чистил обувь.
- Бенджамин Франклин садясь за работу, запасался огромным количеством сыра.
- Иоганн Гете работал только в герметически закрытом помещении, без малейшего доступа свежего воздуха.
- Николай Гоголь прекрасно готовил макароны. Живя в Риме, Гоголь специально ходил на кухню учиться у поваров, а потом угощал своих друзей.
- Оноре де Бальзак не садился за работу, не выпив 5-7 чашек кофе. Подсчитали, что за свою жизнь он выпил около 50 тысяч чашек кофе. Кроме того, в знак глубокого уважения к гениальному человеку он обязательно снимал шляпу. Спросите, что тут странного? Бальзак это делал, когда говорил... о себе!
- По количеству кофе автора "Утраченных иллюзий" "перепил" только Вольтер: он употреблял до 50 чашек кофе в день.
- Физик Вальтер Нернст, автор третьего начала термодинамики, разводил карпов. Когда его спрашивали, почему именно карпов, а не каких-либо других рыб или животных, он отвечал, что теплокровных животных он разводить не будет, поскольку не хочет обогревать мировое пространство за свои деньги.
- Джек Потрошитель, самый известный убийца XIX века, совершал свои преступления только по выходным.
- Александр Сергеевич Пушкин очень любил пострелять в бане. Говорят, что в селе Михайловское почти ничего подлинного со времен поэта толком сохранить не удалось, однако стена, в которую Пушкин стрелял, на удивление осталась в целости.
