<!--ThumbBegin-->
<!--ThumbEnd-->
<!--ThumbEnd-->
Меню
Календарь
Рекомендуем
Гостей: 42
Пользователи: - отсутствуют
Роботы: robot Bot, robot Bot, robot Bot, robot Bot, robot Bot
20-ка посетителей: Ruffus, RonnieTof, DonnieEr, Djinotan, VladimirUA, riddik, Andreman, SER.J, Nimon, Mupeundunda, SpafSoariefup, feodosja, phomodeli, toplistg, KennethDen, pika4u, jojo, нарКОТИК, XOMA, Арчи
Последние комментарии
Друзья
Что вы отвечаете, когда к вам на улице подходят с вопросом "Мелочи не найдется?"
Статистикаы
|
MaKoSh Публикаций: 4584 Комментариев: 2880 |
|
VALKI Публикаций: 3860 Комментариев: 720 |
|
Salameya Публикаций: 1644 Комментариев: 776 |
|
Bel4ysya Публикаций: 1493 Комментариев: 1718 |
|
Zёbra Публикаций: 1344 Комментариев: 709 |
|
Meloman Публикаций: 955 Комментариев: 2369 |
|
Pain Публикаций: 876 Комментариев: 333 |
|
admin Публикаций: 848 Комментариев: 7 |
|
Salomon Публикаций: 790 Комментариев: 3992 |
|
С.О.ЖабЪ Публикаций: 667 Комментариев: 684 |
19-06-2008, 13:52, автор: С.О.ЖабЪ, комментариев 18
Это германский ресторан XXL пищи "Waldgeist".
19-06-2008, 13:50, автор: С.О.ЖабЪ, комментариев 17
19-06-2008, 11:07, автор: WoStOk, комментариев 12
19-06-2008, 11:06, автор: zender, комментариев 8
19-06-2008, 11:04, автор: russell2008, комментариев 6| Спасибок: 2
Это не прикол а реальное письмо.
Служба безопасности магазина Kmart прислала письмо женщине, где было написано что ей и ее мужу отказано в посещении их магазина.
Почему?
Перевод
Дорогая г–жа Фентон,
В предыдущие полгода служба безопасности нашего магазина пристально наблюдала за поведением вашего мужа во время его посещения нашего магазина. В приведенном ниже списке содержатся подробности совершенных им нарушений общественного порядка. Все инциденты подтверждены имеющимися у нас копиями видеозаписи с камер наблюдения.
Мы неоднократно устно предупреждали вашего мужа, однако он каждый раз игнорировал наши замечания. На наши предупреждения он отвечал грубостью и также заявлял, что "пока моя жена ходит в этот магазин, я тоже буду приходить сюда". В связи с этим мы вынуждены отказать вам, вашему мужу и членам вашей семьи в доступе в наш магазин.
Далее приводятся детали поступков, совершенных вашем мужем в последние 6 месяцев в нашем магазине:
Служба безопасности магазина Kmart прислала письмо женщине, где было написано что ей и ее мужу отказано в посещении их магазина.
Почему?
Перевод
Дорогая г–жа Фентон,
В предыдущие полгода служба безопасности нашего магазина пристально наблюдала за поведением вашего мужа во время его посещения нашего магазина. В приведенном ниже списке содержатся подробности совершенных им нарушений общественного порядка. Все инциденты подтверждены имеющимися у нас копиями видеозаписи с камер наблюдения.
Мы неоднократно устно предупреждали вашего мужа, однако он каждый раз игнорировал наши замечания. На наши предупреждения он отвечал грубостью и также заявлял, что "пока моя жена ходит в этот магазин, я тоже буду приходить сюда". В связи с этим мы вынуждены отказать вам, вашему мужу и членам вашей семьи в доступе в наш магазин.
Далее приводятся детали поступков, совершенных вашем мужем в последние 6 месяцев в нашем магазине:
19-06-2008, 11:00, автор: olegator19, комментариев 5| Спасибок: 1
Друг или 500 граммов крови
Солнце очень медленно опускалось за песчаный бархан. Двое мужчин лежали прямо на песке. Нога одного из них была подогнута в колене и подвязана к бедру.
Сашка лежал в тени бархана и жадно ловил момент отдыха и блаженства. Он закрыл глаза и вспомнил все, что связывало его с Игорем, детский садик, школа, училище, служба в армии, институт. Все это они прошли вместе, стоя друг за друга горой. Когда Союз распался, они вместе с еще миллионами свалились в бездну нищеты. У Игоря к тому времени была жена, и маленькая кроха- дочь Елизавета. Выход надо было искать срочно. И они его нашли. Вдвоем они подписали контракт на контрактную службу в далекую африканскую страну.
Был бой, страшный бой, где кровь перемешалась с песком…Концовку боя Сашка помнил очень плохо, как в тумане.
Теперь они вдвоем тут, на этой огромной сковородке, которая неумолимо приближает их последний час. Сашка перевернулся на живот, достал карту и компас.
Игорь застонал и открыл глаза.
- Что, что, нога болит?- тихо спросил Саня
Игорь только кивнул в ответ.
- Так давай братец, я должен посмотреть твою ногу,- сказал Саня, и на коленях пополз к другу.
Даже не надо иметь медицинского образования, что бы понять, что с ногою плохи дела. Щиколотка распухла и стала пунцово синего цвета. Игорь тихо стонал.
Сашка, туго перебинтовал ногу и с отдышкой откинулся на спину. Солнце почти зашло.
Два дня они шли по этой адской жаре без капли воды. Пустые фляги телепались на ремнях
- Сколько нам еще идти?- тихо, почти шепотом спросил Игорь.
- Я сегодня сверялся с картой, мы проходим, примерно до десяти километров в сутки, если будет сохранять такую же скорость, то нам идти еще пять-шесть дней,- так же тихо ответил Саня, при этом он попытался из-за всех, придать своему голосу твердость.
- Мы не дойдем,- тихо сказал Игорь,- мы продержимся еще два, максимум три дня и у нас наступит обезвоживание организма и это будет конец, а ускорить ход, мы не можем из-за моей поломанной ноги.
- Заткнись, просто заткнись, мы сможем, мы обязательно дойдем,- попытался успокоить его Сашка.
- Ладно, давай спать.
Двое мужчин забылись тяжелым сном прямо на горячем песке.
- Ну ты и спишь, давай просыпайся,- Игорь радостно толкал в плечо Сашку.
- Ты чего, чего радуешься, как нога?- не понимающе спрашивал Саня.
- Да какая нога, я всю ночь думал, я все рассчитал,- радостным шепотом говорил Игорь.
Сашка встал на ноги, голова закружилась, и он тут же сел.
- Ну, давай говори, чего ты там рассчитал? - спросил Сашка.
Солнце очень медленно опускалось за песчаный бархан. Двое мужчин лежали прямо на песке. Нога одного из них была подогнута в колене и подвязана к бедру.
Сашка лежал в тени бархана и жадно ловил момент отдыха и блаженства. Он закрыл глаза и вспомнил все, что связывало его с Игорем, детский садик, школа, училище, служба в армии, институт. Все это они прошли вместе, стоя друг за друга горой. Когда Союз распался, они вместе с еще миллионами свалились в бездну нищеты. У Игоря к тому времени была жена, и маленькая кроха- дочь Елизавета. Выход надо было искать срочно. И они его нашли. Вдвоем они подписали контракт на контрактную службу в далекую африканскую страну.
Был бой, страшный бой, где кровь перемешалась с песком…Концовку боя Сашка помнил очень плохо, как в тумане.
Теперь они вдвоем тут, на этой огромной сковородке, которая неумолимо приближает их последний час. Сашка перевернулся на живот, достал карту и компас.
Игорь застонал и открыл глаза.
- Что, что, нога болит?- тихо спросил Саня
Игорь только кивнул в ответ.
- Так давай братец, я должен посмотреть твою ногу,- сказал Саня, и на коленях пополз к другу.
Даже не надо иметь медицинского образования, что бы понять, что с ногою плохи дела. Щиколотка распухла и стала пунцово синего цвета. Игорь тихо стонал.
Сашка, туго перебинтовал ногу и с отдышкой откинулся на спину. Солнце почти зашло.
Два дня они шли по этой адской жаре без капли воды. Пустые фляги телепались на ремнях
- Сколько нам еще идти?- тихо, почти шепотом спросил Игорь.
- Я сегодня сверялся с картой, мы проходим, примерно до десяти километров в сутки, если будет сохранять такую же скорость, то нам идти еще пять-шесть дней,- так же тихо ответил Саня, при этом он попытался из-за всех, придать своему голосу твердость.
- Мы не дойдем,- тихо сказал Игорь,- мы продержимся еще два, максимум три дня и у нас наступит обезвоживание организма и это будет конец, а ускорить ход, мы не можем из-за моей поломанной ноги.
- Заткнись, просто заткнись, мы сможем, мы обязательно дойдем,- попытался успокоить его Сашка.
- Ладно, давай спать.
Двое мужчин забылись тяжелым сном прямо на горячем песке.
- Ну ты и спишь, давай просыпайся,- Игорь радостно толкал в плечо Сашку.
- Ты чего, чего радуешься, как нога?- не понимающе спрашивал Саня.
- Да какая нога, я всю ночь думал, я все рассчитал,- радостным шепотом говорил Игорь.
Сашка встал на ноги, голова закружилась, и он тут же сел.
- Ну, давай говори, чего ты там рассчитал? - спросил Сашка.
19-06-2008, 10:57, автор: Dogma, комментариев 8
19-06-2008, 10:54, автор: Dogma, комментариев 9
19-06-2008, 10:53, автор: Dogma, комментариев 9| Спасибок: 4
<!--ThumbBegin-->
<!--ThumbEnd-->
<!--ThumbEnd-->19-06-2008, 10:53, автор: Dogma, комментариев 5
<!--ThumbBegin-->
<!--ThumbEnd-->
<!--ThumbEnd-->19-06-2008, 10:49, автор: Drygann, комментариев 3
Чужое желание
«И мир казался сказочным...»
Я смотрела на мир сквозь прозрачную пузырящуюся жидкость, и мир казался сказочным, выпуклым, искристым и радостным. Играла молодежная музыка, несколько пар танцевали, слышен радостный смех, кто-то подпевал не в такт аккордам… но как же все было прелестно! Мы были такими молодыми, беззаботными.
Сессия за плечами, можно отдыхать и веселится. Две недели радостного ничегонеделанья, празднования и любви… Да, да. Она пришла ко мне наконец-то. Вот она — сквозь бокал я посмотрела на чернявого красавца, который заливисто хохотал в окружении друзей. Это и есть моя любовь. Сколько бессонных ночей, сколько слез пролито — и вот он мой. Буквально пятнадцать минут назад он попросил меня стать его девушкой. Исполнилось мое самое заветное желание, больше ничего мне не надо. Я счастлива! А это кто? А, Максимка… Что же ты смотришь, Максимка, на меня грустными щенячьими глазами! Не порть мне настроение. Я в эйфории, разве не видишь? Ну почему всегда и везде я натыкаюсь на него? Ну, честное слово, нельзя быть таким навязчивым. Хотя, вроде и не навязчивый, не подходит, не скулит, но вечно рядом, всегда. Ну его. Вернемся к нашим баранам….
«И мир казался сказочным...»
Я смотрела на мир сквозь прозрачную пузырящуюся жидкость, и мир казался сказочным, выпуклым, искристым и радостным. Играла молодежная музыка, несколько пар танцевали, слышен радостный смех, кто-то подпевал не в такт аккордам… но как же все было прелестно! Мы были такими молодыми, беззаботными.
Сессия за плечами, можно отдыхать и веселится. Две недели радостного ничегонеделанья, празднования и любви… Да, да. Она пришла ко мне наконец-то. Вот она — сквозь бокал я посмотрела на чернявого красавца, который заливисто хохотал в окружении друзей. Это и есть моя любовь. Сколько бессонных ночей, сколько слез пролито — и вот он мой. Буквально пятнадцать минут назад он попросил меня стать его девушкой. Исполнилось мое самое заветное желание, больше ничего мне не надо. Я счастлива! А это кто? А, Максимка… Что же ты смотришь, Максимка, на меня грустными щенячьими глазами! Не порть мне настроение. Я в эйфории, разве не видишь? Ну почему всегда и везде я натыкаюсь на него? Ну, честное слово, нельзя быть таким навязчивым. Хотя, вроде и не навязчивый, не подходит, не скулит, но вечно рядом, всегда. Ну его. Вернемся к нашим баранам….
19-06-2008, 10:46, автор: himer, комментариев 4| Спасибок: 1
Чернобыль.21 год спустя (Текста очень много!но потратье время!)
Монолог жены погибшего на тушении АЭС пожарника.
Очень тяжелое чтиво. Нервным не читать.
"Я не знаю, о чем рассказывать... О смерти или о любви? Или это одно и
то же... О чем?
... Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли... Я говорила ему: "Я тебя люблю". Но я еще не знала, как я его любила... Не представляла... Жили мы в общежитии пожарной
части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: "Закрой форточки и ложись
спать. На станции пожар. Я скоро буду". Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось... Все
небо... Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть от того, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали пламя. Сбрасывали горящий графит ногами... Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и
уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар... Четыре часа... Пять часов... Шесть... В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где
жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать... Его любимые работы... Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит.)
Иногда будто слышу его голос... Живой... Даже фотографии так на меня не действуют, как голос. Но он никогда меня не зовет... И во сне... Это я его зову...
Семь часов... В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины "Скорой помощи" заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины: "Пропусти меня!" - "Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо". Держу ее:
"Только посмотреть". "Ладно, - говорит, - тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут". Я увидела его... Отекший весь, опухший... Глаз почти нет... "Надо молока. Много молока! - сказала мне знакомая. - Чтобы они
выпили хотя бы по три литра". - "Но он не пьет молоко". - "Сейчас будет пить". Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют... Умрут... Но никто тогда этого не знал...
В десять утра умер оператор Шишенок... Он умер первым... В первый день... Мы узнали, что под развалинами остался второй - Валера Ходемчук. Так его и не достали. Забетонировали. Но мы еще не знали, что они все -
первые... Спрашиваю: "Васенька, что делать?" - "Уезжай отсюда! Уезжай! У тебя будет ребенок". А я - беременная. Но как я его оставлю? Просит: "Уезжай! Спасай ребенка!" - "Сначала я должна принести тебе молоко, а потом решим". Прибегает моя подруга Таня Кибенок... Ее муж в этой же палате... С ней
ее отец, он на машине. Мы садимся и едем в ближайшую деревню за молоком. Где-то три километра за городом... Покупаем много трехлитровых банок с молоком... Шесть - чтобы хватило на всех... Но от молока их страшно рвало... Все время теряли сознание, им ставили капельницы. Врачи почему-то твердили, что они отравились газами, никто не говорил о радиации. А город заполнился военной техникой, перекрыли все дороги... Перестали ходить электрички, поезда... Мыли улицы каким-то белым порошком... Я волновалась, как же мне
завтра добраться в деревню, чтобы купить ему парного молока? Никто не говорил о радиации... Только военные ходили в респираторах... Горожане несли хлеб из магазинов, открытые кульки с булочками... Пирожные лежали на
лотках...
Вечером в больницу не пропустили... Море людей вокруг... Я стояла напротив его окна, он подошел и что-то мне кричал. Так отчаянно! В толпе кто-то расслышал: их увозят ночью в Москву. Жены сбились все в одну кучу.
Решили: поедем с ними. Пустите нас к нашим мужьям! Не имеете права! Бились, царапались. Солдаты, уже стояли солдаты, нас отталкивали. Тогда вышел врач и подтвердил, что они полетят на самолете в Москву, но нам нужно принести им одежду, - та, в которой они были на станции, сгорела. Автобусы уже не ходили, и мы бегом через весь город. Прибежали с сумками, а самолет уже улетел... Нас специально обманули... Чтобы мы не кричали, не плакали...
Ночь... По одну сторону улицы автобусы, сотни автобусов (уже готовили город к эвакуации), а по другую сторону - сотни пожарных машин. Пригнали отовсюду. Вся улица в белой пене... Мы по ней идем... Ругаемся и плачем... По радио объявили, что, возможно, город эвакуируют на три-пять дней, возьмите с собой теплые вещи и спортивные костюмы, будете жить в лесах. В палатках. Люди даже обрадовались: на природу! Встретим там Первое мая. Необычно. Готовили в дорогу шашлыки... Брали с собой гитары, магнитофоны...
Плакали только те, чьи мужья пострадали.
Не помню дороги... Будто очнулась, когда увидела его мать: "Мама, Вася в Москве! Увезли специальным самолетом!" Но мы досадили огород (а через неделю деревню эвакуируют!) Кто знал? Кто тогда это знал? К вечеру у меня открылась рвота. Я - на шестом месяце беременности. Мне так плохо... Ночью сниться, что он меня зовет, пока он был жив, звал меня во сне: "Люся! Люсенька!"
А когда умер, ни разу не позвал. Ни разу... (Плачет.) Встаю я утром с мыслью, что поеду в Москву. Сама... "Куда ты такая?" - плачет мать. Собрали в дорогу и отца. Он снял со сберкнижки деньги, которые у них были. Все
деньги. Дороги не помню... Дорога опять выпала из памяти... В Москве у первого милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники, и он нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна, совершенно секретно. Шестая больница - на "Щукинской"... В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не пускали. Я дала деньги вахтеру, и тогда она говорит: "Иди". Кого-то опять просила, молила... И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением - Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я еще не знала, как ее зовут, ничего не запоминала... Я знала только, что должна увидеть его...
Она сразу меня спросила:
- У вас есть дети?
Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно.
- Есть. - Отвечаю.
- Сколько?
Думаю: "Надо сказать, что двое. Если один - все равно не пустит".
- Мальчик и девочка.
- Раз двое, то рожать, видно, больше не придется. Теперь слушай:
центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражен полностью...
"Ну, ладно, - думаю, - станет немножко нервным".
- Еще слушай: если заплачешь - я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса.
Но я знала, что уже отсюда не уйду. Если уйду, то с ним. Поклялась
себе!
Монолог жены погибшего на тушении АЭС пожарника.
Очень тяжелое чтиво. Нервным не читать.
"Я не знаю, о чем рассказывать... О смерти или о любви? Или это одно и
то же... О чем?
... Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли... Я говорила ему: "Я тебя люблю". Но я еще не знала, как я его любила... Не представляла... Жили мы в общежитии пожарной
части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: "Закрой форточки и ложись
спать. На станции пожар. Я скоро буду". Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось... Все
небо... Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть от того, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали пламя. Сбрасывали горящий графит ногами... Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и
уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар... Четыре часа... Пять часов... Шесть... В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где
жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать... Его любимые работы... Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит.)
Иногда будто слышу его голос... Живой... Даже фотографии так на меня не действуют, как голос. Но он никогда меня не зовет... И во сне... Это я его зову...
Семь часов... В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины "Скорой помощи" заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины: "Пропусти меня!" - "Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо". Держу ее:
"Только посмотреть". "Ладно, - говорит, - тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут". Я увидела его... Отекший весь, опухший... Глаз почти нет... "Надо молока. Много молока! - сказала мне знакомая. - Чтобы они
выпили хотя бы по три литра". - "Но он не пьет молоко". - "Сейчас будет пить". Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют... Умрут... Но никто тогда этого не знал...
В десять утра умер оператор Шишенок... Он умер первым... В первый день... Мы узнали, что под развалинами остался второй - Валера Ходемчук. Так его и не достали. Забетонировали. Но мы еще не знали, что они все -
первые... Спрашиваю: "Васенька, что делать?" - "Уезжай отсюда! Уезжай! У тебя будет ребенок". А я - беременная. Но как я его оставлю? Просит: "Уезжай! Спасай ребенка!" - "Сначала я должна принести тебе молоко, а потом решим". Прибегает моя подруга Таня Кибенок... Ее муж в этой же палате... С ней
ее отец, он на машине. Мы садимся и едем в ближайшую деревню за молоком. Где-то три километра за городом... Покупаем много трехлитровых банок с молоком... Шесть - чтобы хватило на всех... Но от молока их страшно рвало... Все время теряли сознание, им ставили капельницы. Врачи почему-то твердили, что они отравились газами, никто не говорил о радиации. А город заполнился военной техникой, перекрыли все дороги... Перестали ходить электрички, поезда... Мыли улицы каким-то белым порошком... Я волновалась, как же мне
завтра добраться в деревню, чтобы купить ему парного молока? Никто не говорил о радиации... Только военные ходили в респираторах... Горожане несли хлеб из магазинов, открытые кульки с булочками... Пирожные лежали на
лотках...
Вечером в больницу не пропустили... Море людей вокруг... Я стояла напротив его окна, он подошел и что-то мне кричал. Так отчаянно! В толпе кто-то расслышал: их увозят ночью в Москву. Жены сбились все в одну кучу.
Решили: поедем с ними. Пустите нас к нашим мужьям! Не имеете права! Бились, царапались. Солдаты, уже стояли солдаты, нас отталкивали. Тогда вышел врач и подтвердил, что они полетят на самолете в Москву, но нам нужно принести им одежду, - та, в которой они были на станции, сгорела. Автобусы уже не ходили, и мы бегом через весь город. Прибежали с сумками, а самолет уже улетел... Нас специально обманули... Чтобы мы не кричали, не плакали...
Ночь... По одну сторону улицы автобусы, сотни автобусов (уже готовили город к эвакуации), а по другую сторону - сотни пожарных машин. Пригнали отовсюду. Вся улица в белой пене... Мы по ней идем... Ругаемся и плачем... По радио объявили, что, возможно, город эвакуируют на три-пять дней, возьмите с собой теплые вещи и спортивные костюмы, будете жить в лесах. В палатках. Люди даже обрадовались: на природу! Встретим там Первое мая. Необычно. Готовили в дорогу шашлыки... Брали с собой гитары, магнитофоны...
Плакали только те, чьи мужья пострадали.
Не помню дороги... Будто очнулась, когда увидела его мать: "Мама, Вася в Москве! Увезли специальным самолетом!" Но мы досадили огород (а через неделю деревню эвакуируют!) Кто знал? Кто тогда это знал? К вечеру у меня открылась рвота. Я - на шестом месяце беременности. Мне так плохо... Ночью сниться, что он меня зовет, пока он был жив, звал меня во сне: "Люся! Люсенька!"
А когда умер, ни разу не позвал. Ни разу... (Плачет.) Встаю я утром с мыслью, что поеду в Москву. Сама... "Куда ты такая?" - плачет мать. Собрали в дорогу и отца. Он снял со сберкнижки деньги, которые у них были. Все
деньги. Дороги не помню... Дорога опять выпала из памяти... В Москве у первого милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники, и он нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна, совершенно секретно. Шестая больница - на "Щукинской"... В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не пускали. Я дала деньги вахтеру, и тогда она говорит: "Иди". Кого-то опять просила, молила... И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением - Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я еще не знала, как ее зовут, ничего не запоминала... Я знала только, что должна увидеть его...
Она сразу меня спросила:
- У вас есть дети?
Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно.
- Есть. - Отвечаю.
- Сколько?
Думаю: "Надо сказать, что двое. Если один - все равно не пустит".
- Мальчик и девочка.
- Раз двое, то рожать, видно, больше не придется. Теперь слушай:
центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражен полностью...
"Ну, ладно, - думаю, - станет немножко нервным".
- Еще слушай: если заплачешь - я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса.
Но я знала, что уже отсюда не уйду. Если уйду, то с ним. Поклялась
себе!
