В декабре 1863 г. Кэрролл присутствовал на любительском спектакле «Альфред Великий». После спектакля вспомнили кэрролловы пародийные «Англосаксонские стансы», по тематике схожие со спектаклем. Все гости наперегонки начали сочинять стихи. Когда подошла очередь Кэрролла, он встал и с совершенно серьёзным видом прочёл именно это четверостишье. Гости попросили его объяснить, и он объяснил каждое слово стихотворения.
Позже Кэрролл использовал это четверостишье как пролог к своей поэме «Бармаглот», приведённой в книге Алиса в Зазеркалье (сама поэма написана преимущественно «обычными» словами, имеет сюжет и понимается без «перевода»). В той же книге он поместил (от лица одного из персонажей, Шалтая-Болтая) пояснение к первому куплету:
варкалось — восемь часов вечера, когда уже пора варить ужин, но в то же время уже немножечко смеркалось;
хливкий — хлипкий и ловкий;
шорёк — помесь хорька, барсука (в другой трактовке бурундука) и штопора;
пыряться — прыгать, нырять, вертеться;
нава — трава под солнечными часами (простирается немного направо, немного налево и немного назад);
хрюкотать — хрюкать и хохотать;
зелюк — зелёный индюк;
мюмзик — птица; перья у неё растрёпаны и торчат во все стороны, как веник;
мова — далеко от дома (?);



Бармаглот — вероятно, первая попытка ввести в язык несуществующие слова, подчиняющиеся, тем не менее, всем законам языка. Первое четверостишие практически целиком состоит из несуществующих слов, за исключением служебных









Оригинал
JABBERWOCKY
- Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe;
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.
- Beware the Jabberwock, my son!
The jaws that bite, the claws that catch!
Beware the Jujub bird, and shun
The frumious Bandersnatch!
He took his vorpal sword in hand:
Long time the manxome foe he sought
So rested he by the Tumtum gree,
And stood awhile in thought.
And as in uffish thought he stood,
The Jabberwock, with eyes of flame,
Came whiffling through the tulgey wook,
And burbled as it came!
One, two! One, two! And through and through
The vorpal blade went snicker-snack!
He left it dead, and with its head
He went galumphing back.
- And has thou slain the Jabberwock?
Come to my arms, my beamish boy!
O frabjous day! Calloh! Callay!
He chortled in his joy.
- Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe;
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.